Г.Е. Горланов

 Затерялась Русь в Мордве и Чуди...

 Строчки названия статьи взяты из трёхтомного собрания сочинений Сергея Есенина. Правильно сказано. Не согласиться можно только с первым словом «затерялась». Нет, Русь не затерялась, она выступала во все века в качестве объединяющей силы. Поэт и сам понимал эту истину, когда в следующей строчке восклицал «Нипочём ей страх». Что там страшиться, когда все народы, населяющие Русь, жили мирно друг с другом. По крайней мере, Среднее Поволжье, где трудятся мордовское, татарское, чувашское и другие национальности, может быть ярким тому подтверждением. Хотя, как свидетельствуют В.И. Первушкин и В.Я. Прошкин в книге «Мордва Пензенской области»,  не так-то все просто было в начале пути (2012).

       Книга названных авторов достойна специального разговора о ней, Мордва – древнейшее население Пензенского края. Это удивительный народ. Губернатор Пензенской области, В.К. Бочкарев, в предисловии к книге так писал: «Вы держите в руках книгу самом древнем народе Пензенской земли. Во все времена мудрый мордовский народ неизменно славился своим трудолюбием, мастерством и талантом, вписывая яркие страницы в героическую летопись Отечества на века прославляя его ратными и трудовыми подвигами. Он подарил России немало выдающихся поэтов и писателей. Художников и скульпторов, знаменитых деятелей науки и просвещения». В справедливости слов Пензенского губернатора можно наглядно убедиться, побывав в солнечной Мордовии. Слово «солнечный» стало постоянным эпитетом к характеристике соседней с нами республике. Так называют её за красоту современной части города Саранска, за выпускаемые электроосветительные приборы, за улыбчивый народ в Мордовии.

        Книгу «Мордва Пензенской области» можно назвать уникальной, ибо еще не было в истории краеведения такого научно глубокого и в то же время обобщающего исследования о жизни мордвы, проживающей на территории Пензенского края. Здесь в научно-популярной форме систематизированы самые необходимые сведения историко-этнографического характера. Получилась, по сути дела, своеобразная энциклопедия, включающая в себя историю заселения Пензенской губернии, материальную и духовную культуру, семейный и общественный уклады жизни, важнейшие исторические факты зарождения и развития мордвы. Вызывает одобрения сама концептуальная основа книги, опирающаяся на ранее опубликованную научную литературу, архивные и полевые материалы, собранные как пензенскими специалистами, так и этнографами Республики Мордовия. Не игнорируется также периодическая печать, хотя и не без полемичного аспекта. Подкупает в книге доброжелательное отношение к коллегам-историкам, разрабатывающим «мордовскую» тематику, не исключая даже тех, с которыми они полемизируют.

        Всякий читатель, знакомящийся с книгой, выберет из неё для себя нужный материал, богатый фактами. Я бы для себя отметил несомненную познавательную сторону книги. В каждой из четырех глав имеются неизвестные для широкой аудитории сведения, начиная, скажем, с мордовских названий на карте области. К наиболее древним мордовским названиям относятся гидронимы (собственные имена естественного водного объекта) и ойконимы (населённые пункты, названные собственными именами). По подсчётам авторов «в Верхнем Посурье, включая бассейны Инзы, Узы и Кадады, протекает 90 рек, речек и ручьёв, имеющих топооснову лей (ляй), эрьке, латко, шяй (чей), которые переводятся соответственно река, озеро, овраг, болото. Все они тяготеют к лесам... Связь таких гидронимов с мордовским автохтонным  населением бесспорна».

        Что касается ойконима, то он особенно доказательно звучит в названии областного центра – Пенза. Первый предположение о названии областного центра высказал М.С. Полубояров в книге «Древности Пензенского края в зеркале топонимики» (с. 149). Город получил название от личности мордовского мужского имени Пиянза, Пьянза.

       А какой населённый пункт в Пензенской области относится к числу древних? Авторы книги твердо заявляют, что древние поселения на пензенской земле принадлежат мордве-мокше. Таким селом является Кижеватово (до 1963 года именовалось Селикса): Кижеватовым его назвали в честь знаменитого героя Советского Союза (1965), защитника Бреста в годы Великой Отечественной войны, Андрея Митрофановича Кижеватова. Расположено село на шоссе Пенза-Городище, в 18 километрах от села Бессоновка. В окрестностях Селикс находится памятник научного значения: Селиксенский могильник. В.И. Первушкин публикует записанную им легенду о заселении этого края мокшанским народом: «Пензенские земли мокшанским народом начали заселяться от заката солнца. Сначала по реке Мокше, а потом по Суре. От них заселялись уже земли вдоль мелких речек и ручьев. Так, в нашем крае появились села Исса, Суров веле, Пиянза, Ёга, Аким ландо, Од веле. Наше село Од веле (Новое село) называлось так, потому что начали его строить молодые семьи из близлежащих сёл...». В легенде рассказывается не только о возникновении села, но и о мужественном характере мокшанского народа. В неравном бою с кочевниками многие жители погибли, убит был организатор обороны буртас Селик, тяжело ранен любимец народа Тюштя-Тумай. Это в честь, погибшего Селика была названа речка Селик Исса (ручей Селика). Отсюда пошло и название самого села – Селикса. И сколько ещё подобных историй хранят названия сел в Пензенском крае!

       Весьма разнообразен религиозный состав Пензенской области: здесь живут православные (в некоторых местах – древлеправославные, старообрядцы, не отказавшиеся от своей старой веры), мусульмане. Живут здесь представители других конфессий: католики, протестанты  (лютеране,   баптисты,   пятидесятнки   и  другие),   армяно-григориане, иудаисты... А какую религию исповедует мордва? Можно на этот вопрос ответить односложно – «А такую же, как и русские». Однако в данном случае нужно иметь в виду, что вплоть до XVII века они были язычниками. Православие стало проникать на территорию пензенского края в конце XVI века. Язычество – это особый период развития человечества. Без язычества с его одушевлением природы не могли успешно развиваться многие виды искусства. Мордва всячески противились единобожию, тем не менее, становились неистовыми ревнителями этой веры после принятия христианства. Особенно в отстаивании старых обрядов.

        «Как ученый, – признавался Д.С. Лихачев в книге «Заметки о русском», – я занимаюсь древней русской литературой, в которой её русскость была выражена с наибольшей отчётливостью. И вот что достойно внимания: в древней русской литературе, наряду с русскими писателями, выступали болгары…мордвины (по-видимому, «протопоп богатырь» Аввакум и его недооцененный противник – патриарх Никон), белорусы, украинцы…». Названные академиком Лихачевым мордвины, как раз были православные христиане. Между ними пошли исторические споры о «старых и новых обрядах».

        Обе фигуры колоритные. Писатель Алексей Толстой, автор исторического романа «Пётр I», прекрасно знавший эпоху XVII столетия, считал, что отцом Петра был Никон. В беседе в редакции журнала «Смена» на вопрос, как могла появиться у «тишайшего царя» Алексея Михайловича «такая гигантская фигура»? Толстой отвечает: «Я уверен, что сын не Алексея Михайловича, а патриарха Никона. Никон бьш из крестьянской семьи, мордвин. В 20 лет он уже был священником, потом монахом, Епископом и быстро дошёл по этой лестнице до патриарха. Он был честолюбив, умен, волевой, сильный тип. Дед Петра, царь Михаил Фёдорович, был дегенератом, царь Алексей Михайлович – человек неглупый, но нерешительный. Вялый. Половинчатый. Ни внутреннего, ни внешнего сходства с Петром у него нет. У меня есть маска Петра, найденная художником Бенуа в кладовых Эрмитажа в 1911 году. Маска снята в 1718 году Расстрелли с живого Петра. В ней есть черты сходства с портретом Никона. Пётр действительно был знающим корабельным мастером, столяром и отличным резчиком, Он любил труд, мастерство и требовал этого от людей» (1).

        Писатель знал, что говорил, – петровскую эпоху он изучил досконально. Не случайно в романе «Петр Первый», когда Софья Алексеевна узнала от Ивана Михайловича Милославского и Ивана Андреевича Хованского о приезде сторонника Нарышкиных Матвеева в Москву и угрозах его в адрес Милославских и Василия Васильевича Голицына, дала далеко нелестную характеристику Наталье Кирилловне Нарышкиной. «Весело царица век прожила, – с ехидной недоговорённостью заметила Софья, – и с покойным батюшкой и с Никоном-патриархом немало шуток было шучено... Мы-то знаем теремные... Братец Петруша – прямо – притча, чудо какое-то и лицом и повадкой на отца не похож...» (2).

        Что касается старообрядчества, то оно преследовалось до 70-х годов двадцатого века, и только в 1971 году на соборе Русской православной церкви была снята анафема Никона на старообрядчество. Центром старообрядчесгва в Пензенской губернии было село Поим. Затронутую тему мне бы хотелось обобщить словами авторов из книги «Мордва Пензенской области». «Мордва – народ православный. По признанию самих православных миссионеров, наиболее христианизированный из всех народов Поволжья. Многовековое этническое партнерство с русским народом привело к тому, что мордва стала народом, ассоциированным с русскими. Связанный с ними тысячами видимых и невидимых нитей, народом, который был, есть и будет наряду с русскими одним из создателей и защитников Российского полиэтнического государства».

       В беглых заметках трудно всесторонне охарактеризовать фундаментальный труд ученых. А хотелось бы остановиться на семейных обрядах и обычаях, на мордовской мифологии и политеизме, на декоративно-прикладном искусстве, на устном народном творчестве. Любопытство читателей с лихвой вознаградят цветные и черно-белые фотографии (среди них есть редкие экспонаты). И вообще, книга оформлена на высоком эстетическом уровне, Все получилось добротно. Каждая глава её, конечно же, требует пристального внимания. Успокаиваю себя на том, что заинтересованный читатель может сам познакомиться и по-своему оценить монографию ученых.

 

Примечания

1.  Толстой А.Н.. Собр. соч. в 10 тт. – М.,1961. – Т. 10. –  С.209.

2. Там же. – Т.7. – С. 46.

 

 

31 января 2014 года исполняется 150 лет со дня рождения Евсевьева (Кобаева) Макара Евсевьевича

 

М.Е. Евсевьев. Фото начала ХХ в.

Он родился д. Малые Кармалы Симбирской губернии (ныне Ибресинский район Республики Чувашия). Он известен как этнограф, фольклорист, просветитель мордовского народа, профессор. Окончил Казанскую инородческую семинарию (1883), Казанский университет (1892). В 1891 для изучения мордовского языка и составления учебников для мордовских школ посетил многие села Тамбовской и Пензенской губерний. В работе над монографией «Мордовская свадьба» (М., 1931; Саранск, 1954, 1990) использовал записи, сделанные и в Пензенской губернии. Автор «Основ мордовской грамматики». Его статья «Братчины и другие религиозные обряды мордвы Пензенской губернии», опубликованная в 1914 году в журнале «Живая старина», была отмечена малой золотой медалью Русского географического общества. Во время этнографических поездок по Пензенской губернии он побывал в следующих селах: Верхний и Нижний Катмисы, Верхний и Нижний Мывалы, Вязовка, Водолей, Вачелай, Кардафлей, Пичелей, Тешнярь Городищенского уезда, ныне Сосновоборского района;  Вышелей, Дигилевка и Мордовский Ишим Городищенского уезда, ныне Городищенского района; Алово, Вичкилей Городищенского уезда, ныне Никольского района; Старая Каштановка, Пичёвка, Даньшино, Пяркино, Карсаевка, Киселевка, Козловка Чембарского уезда, ныне Белинского района; Кулясово и Мамадыш Кузнецкого уезда Саратовской губернии, ныне Камешкирского района; Наскафтым Кузнецкого уезда, ныне Шемышейского района; Пылково Петровского уезда Саратовской губернии, ныне Лопатинского района; Наровчат Наровчатского уезда, ныне Наровчатского района; Бессоновка, Ермоловка, Пазелки, Селикса (Кижеватово) Пензенского уезда, ныне Бессоновского района, где фотографировал обряды, а также записывал народные песни мордвы. Скончался он 11мая 1931года в Казане.


Приготовление обрядовой пищи в с. Верхний Мывал. Городищенский уезд. Фото М.Е. Евсевьева, нач. ХХ в.


Моление о лошадях д. Кардафлей, Городищенский уезд. Фото М.Е. Евсевьева, нач. ХХ в.


 

АЛАТЫРЬ И ИНСАР

 

       Все это было очень давно, во времена царствования мордовского инязора Тюшти. Алатырь и Инсар – это, как сказывали, были богатыри, сыновья эрзянки красавицы-Суры. Она родила их от мокшанского богатыря Пензы, за которого вышла замуж по любви.

       А Пенза, говорят, был главой всех богатырей Тюшти.

       В то время, когда Алатырю и Инсару было по пять лет, напали жестокие половцы. Предводителем их был Бурумбай. Они долго сражались с войсками Пензы. Но победить их так и не удалось. Тогда Бурумбай решил Пензу обмануть – приехал в его дом и предложил мир.

        Здесь он увидел Суру. Воспылал страстью к ней и надумал похитить ее к себе в жены.

        – Война никому из нас добра не принесет,– угодливо говорил Бурумбай Пензе. – Незачем нам жить в ссоре. Будем хорошими друзьями. Сегодня я у тебя в гостях, завтра ты приходи ко мне. Я тебе помогаю, ты мне поможешь. И мне хорошо, и тебе хорошо. Завтра же приезжай ко мне в гости. Встречу как настоящего друга.

        Поверил ему Пенза. Приехал к нему в гости. Действительно его встретили как хорошего гостя. Угостили, спать положили. Коня, быстрого, как ветер, подарил ему сам Бурумбай. А когда стали провожать его домой, подарили еще двух красивых девушек, чтобы нянчили детей. Проводили – лучше уж некуда. Бурумбай дал ему десять провожатых.

        Но домой Пенза не вернулся, не встретился он с женой и своими любимыми сыновьями: по дороге напали на него два больших отряда, посланных Бурумбаем. Долго отбивался Пенза, много врагов убил, но и сам от множества ран ослаб. Его схватили, связали и посадили в каменный подвал, который был в глубине леса на склоне крутой горы.

        Девушки-рабыни пришли к Суре и рассказали, что случилось с ее мужем.

        Сура долго плакала о Пензе. Со временем Бурумбай прислал к ней сватать своего старшего брата.

        – Пусть сам приедет,– ответила Сура.

Немного погодя приехал сам половецкий хан. Богатые дары привез с собою. Поклонился жене Пензы и все сложил перед нею. Сура в ответ даже не поклонилась ему.

        – Зачем ты приглашал Пензу? – спросила она гостя.

        – Аллах знает зачем,– бросил взгляд на небо хан. – Как хорошего гостя приглашал я его. По-хорошему и проводил. Охрану дал.

        – Куда ты дел Пензу? – спрашивает Сура.

        – Я хорошо проводил твоего мужа, он поехал, а куда делся, об этом только аллах знает. Я ни в чем не повинен,– оправдывался хан. –А ты все равно будешь моей. Хочешь не хочешь – сама придешь.

         – Петля обнимет твою шею вместо моих рук! – крикнула Сура.– Убирайся прочь!

         Бурумбай сверкнул очами, выскочил во двор, схватил игравших там Алатыря и Инсара, вскочил на коня и ускакал с ними.

         Велико было горе Суры. На мгновенье даже пожалела, что не дала согласия хану. За один день волосы ее поседели, стали белее первого снега.

         Примерно через полгода Бурумбай опять прислал сватов. Те сказали Суре, если она выйдет замуж за хана, дети будут жить и блаженствовать, не выйдет – Бурумбай их убьет.

          Сура и вправду заколебалась. Стала думать: не лучше ли будет, если она выйдет за хана замуж. Хоть дети живыми останутся... Долго думала и послала хану такой ответ:

          «Если убьешь моих детей, то и тебе не жить на свете. Мое сердце ни за что не купить. Пусть ты убил моего мужа, но не сможешь умертвить моих детей. Их охраняет Нишке паз».

          Бурумбай задумался: а может быть, и вправду Нишке паз – покровитель детей. Растут они не по дням, а по часам, И решил избавиться от них: одного швырнул на восток – в медвежью берлогу! Другого – на запад – в волчью нору. А сам собрал войска и повел их на мордовские земли.

          Долго тянулась война, не один, не два года...

          За это время Алатырь и Инсар выросли, превратились в могучих богатырей и пошли искать друг друга. Прошли через леса, топи, болота, наконец, встретились у села Ичалки, на опушке соснового бора.

          Встретились братья и пошли искать свою мать. Тогда Бурумбай оборотился горой, встал на их пути. Алатырь и Инсар разрезали пополам эту гору, прошли через нее.

          Пришли они к своей матери в ту пору, когда в разгаре было жестокое сражение. Набросились они на врагов и стали гнать их прочь. Где гнали их, там от пота и крови образовалась бурная река.

          Алатырь и Инсар схватили Бурумбая и привели к Суре.

          – Где    Пенза? – спросила   его   Сура.– Скажешь – будешь жить, не скажешь – голова с плеч долой. Затрясся Бурумбай, взмолился:

          – Знаю я, где Пенза, покажу каменный подвал, куда посадили его злоумышленники.

           Пришлось Бурумбаю вести Суру и ее детей к каменному подвалу. Пенза был еще жив, но очень ослаб, вынесли его на свет, и он умер...

           Похоронили его со всяческими почестями. Со временем здесь был заложен город – Пенза. И, говорят, реки наши мордовские: Инсар, Алатырь и Сура,– носят имена некогда живших людей.

 

МОРДОВСКАЯ ЦАРИЦА НАРЧАТКА

      27 сентября 2011 года в Пензенской области произошло знаменательное событие. Впервые в истории края был открыт памятник легендарной личности – мордовской царице Нарчатке. По инициативе и на средства наровчатского землячества на берегу Мокши скульптор Николай Берсенев создал памятник царице-воительнице, погибшей за родную землю.

      Кто же была эта женщина? Впервые в литературе имя Нарчатки упоминается в 1862 году в «Пензенских губернских ведомостях» в статье В.А. Ауновского «Краткий этнографический очерк мещеры», где  говорится, что в женских головных уборах встречаются монеты с её изображением. Легенды о ней впервые были записаны в 1920-х годах членом Саратовской ученой архивной комиссии И.Ф. Садиным. Ниже приведем тексты этой и других, более поздних, текстов легенды.

       "Была она молода и красива. Скакала на лошадях, как казак, держала слуг 300 человек, да воинов 20 тысяч. Построила она себе дворец на берегу Мокши, назвав его Наручатом, а около него дача, где жила в летнее время. От дачи прорыла к дворцу подземный ход. В её правление произошло сражение мордвы с татаро-монгольскими завоевателями. Битва была зимой на льду реки Мокши. Несмотря на отчаянное сопротивление, войско Нарчатки было разбито, а сама она бросилась с конем в прорубь и утонула."

       В 1930 году наровчатский краевед М.Е. Афиногенова в селе Алькино Наровчатского района записала следующую легенду: «Дед мой прожил больше ста лет, наш род Фудиных крепкий долго живут. Мне сейчас 87 лет, а я ещё плотничаю. Так вот, дед мой много рассказывал мне, когда я был мальчонкой, о старых обычаях, о старинной мордовской вере, о том, как жили наши прадеды.

       Жила мордва, и правила ею вдовая княгиня Нарчатка. Мордва охотилась, землю обрабатывала, в лесах борти с пчелами водила помногу. Но пришла лихая година – монголо-татары пришли воевать мордовскую землю. Не сробела княгиня, собрала свое войско и вышла воевать. Сильно и долго бились-сражались. Дело было зимой сражались на льду реки Мокши. Одолели враги мордву – почти все полегли. Как увидела Нарчатка, что побито её войско, не смогла стерпеть и бросилась с конем в прорубь».    

      В 1990 году пензенский педагог, историк, археолог и краевед В.И. Лебедев опубликовал легенду, которую записали в Наровчатском районе пензенские туристы: «Тогда здесь правила вдова мордовского князя Пуреша – Нарчатка, в память о которой и был назван город. Кочевники шли на Русь, уничтожая или угоняя в плен все население… Тонкий ледок уже покрыл неторопливые воды Мокши, когда на её берегу собрался двухтысячный отряд мордовских воинов и вступил в бой. Отважно бились воины Нарчатки, но тысячи монголо-татар все плотнее окружали их… Батый приказал взять её в плен живой. Когда Нарчатка  поняла замысел врага, она прямо на коне бросилась с высокого берега в Мокшу. Лед треснул, и только черная полынья осталась на том месте. Говорят, что Нарчатка  стала русалкой».