Л.Н. Понятова
ОДИН ИЗ ЛУЧШИХ
Василий Семёнович Кармишкин (10.03.1922–26.11.1991) родился в селе Пазелки Вышелейской волости Городищенского уезда Пензенской губернии (ныне Бессоновского района Пензенской области).
Он рано стал помогать отцу в кузнице. В истории села Пазелки семья Кармишкиных играла заметную роль. Глава семьи, дед Семён, был сельским кузнецом, мастером на все руки. Он окончил Пазелское инородческое училище. Хорошо пел, играл на гармони, освоил нотную грамоту, знал церковную службу. Грамотный, музыкально одарённый кузнец был регентом церковного хора певчих, без него не обходилась ни одна церковная служба. Под руководством Семёна ученики училища осваивали азы многоголосного пения. Он разбирался не только в музыке, умел ремонтировать швейные машинки, часы-ходики. При необходимости ковал и пластинки для голосов гармошек, а это считалось верхом искусства. К нему приходили ремонтировать гармошки со всех окрестных деревень.
Василий Семёнович Кармишкин, как и отец, имел хороший музыкальный слух, быстро освоил гармонь, хорошо пел и рисовал. Как и братья, мальчишка стремился к знаниям. Старшие братья Василия дружили с пензенскими гимназистами, отпрысками сельской учительницы Мысяковой. Гимназисты, приезжая на летние каникулы к матери в деревню, собирали вокруг себя сельскую молодёжь. Следуя тогдашней моде, они примыкали к эсеровскому молодёжному кружку, и по приезду в село умели вовлечь в круг своих интересов и дел молодых ребят. Их революционная деятельность сводилась к раскладыванию листовок на Степановском рынке, разучиванию революционных песен, чтению запрещённой литературы. Старшие сыновья Кармишкиных не стали революционерами, но всегда были активными организаторами молодёжи на общественные дела: устройство качелей на Пасху, организацию гуляний на Масленицу, Троицу, проведению революционных «маёвок».
Василий не был ни очевидцем, ни тем более участником тех событий. Но слышал рассказы про них от родителей и старших братьев. Окончив четыре класса в родном селе, он пошёл учиться в пятый класс в Чемодановку. Пазелских детей в Чемодановке в то время училось немного. Причиной тому была не только удалённость, но и плохое знание детьми русского языка. Василий старался быстрее освоиться в Чемодановке. В этом ему помогал Владимир Лизунов, будущий директор Чемодановской школы. Каждую неделю мальчик пешком ходил домой за продуктами. В лаптях, в зипуне по любой погоде походы за 20 вёрст (немного больше 20 км!) не прибавляли ему здоровья. Василий часто простужался, болел, но учёбу продолжал. Мальчишка с интересом занимался в радиокружке, собрал своими руками детекторный радиоприёмник. Рассказы о чудесном устройстве, собранным Василием, обошли все Пазелки. Друзья наперебой надевали наушники приёмника и сквозь хриплый писк, помех в эфире, слушали голос Москвы – песни, музыку, далёкие голоса дикторов.
Василий Кармишкин ушёл на фронт 20 июля 1941 г. Достаточно грамотный по тем временам, разбирающийся в радиотехнике, он сразу попал в авиационные войска и стал авиамехаником. Василий Семёнович ремонтировал бомбардировщики ТБ, СБ, истребители И-16 и штурмовики Ил. К лету 1942 г. начали поступать разобранные американские «Кобры», «Супер» и «Кингкобры». Василий их собирал и одновременно обучал сборке молодое пополнение фронтовых авиамехаников…
К началу Сталинградской битвы авиамеханик фронтового аэродрома Василий Кармишкин был за Волгой, за Сталинградом (ныне Волгоград). Его боевой путь – это десятки собранных его руками самолётов, сотни подготовленных к бою и отремонтированных после боя воздушных машин.
С 18 февраля 1944 г. Василий Семёнович, мастер по электрическому спецоборудованию, обслуживает вылеты самолётов «Аэрокобра» в составе 2-й эскадрильи 821-го истребительного авиационного ордена Суворова 3-ей степени полка 190-й истребительной авиационной Полоцкой Краснознамённой дивизии 3-й воздушной армии на 1-м Прибалтийском фронте при освобождении Белоруссии, западной Литвы.
Он часто рассказывал, как трудно было готовить к полётам английские «Харрикейны», у которых часто в воздухе плавились серебряные подшипники, так как не выдерживали предельных нагрузок. Как разбивались лётчики на «Кобрах» уже после боя, над своими аэродромами. После расхода снарядов и топлива в бою нарушалась центровка самолёта, при заходе на посадку нос самолёта резко опускался вниз. Лётчик просто не успевал выправить самолёт. Механики и лётчики, проявляя русскую смекалку, доводили до «ума» неплохие самолёты «Кобра». Наши Ла-5, Як-3 всё больше стали поступать в лётные части и «Харрикейны» перестали поставляться. Последние вылеты самолётов в бой против фашистов Василий готовил под Кенигсбергом.
Затем его часть была отправлена в тыл. Эшелон шёл по железной дороге ночами, днём стоял в станционных тупиках. Личный состав на станции и в города не отпускали. Только в Москве, перейдя на Казанский вокзал, догадались, что поездка предстоит долгая. Лётную часть Василия Кармишкина перебросили на Дальний Восток: для участия в советско-японской войне. Здесь авиамеханики собирали и готовили к вылету поступившие по ленд-лизу американские истребители, транспортные Дугласы для высадки парашютных десантов. Им приходилось устанавливать и мощные авиадвигатели на торпедные катера Амурской флотилии. Работы было не меньше, чем на фронтовых аэродромах, но секретность работы была более строгой – работали в мастерских по ночам, днём отдыхали, изучали новую технику, обучали прибывающее пополнение. В конце июля самолёты и личный состав перебазировались на полевые аэродромы. Война с Японией была быстрой, победоносной, но не менее кровопролитной.
Сержант Василий Семёнович Кармишкин награждён медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За взятие Варшавы», «За взятие Кенигсберга»; орденом Отечественной войны II степени.
Солдат вернулся домой в 1947 г. Вернулся живой, повезло: его ровесников, Пазелских фронтовиков, больше всего не вернулось в родное село…